Это нормально, и выглядит логично. Признаться, базирование всех сил Отдела на удаленном от всего и вся острове вызывало у меня, мягко говоря, удивление.
– У нас здесь и центр их подготовки, и основная база. Видите, там начинают еще один блок строить? – показала Катя рукой.
Справа от вертолетной площадки кипела стройка. Возводился еще один быстросборный двухэтажный блок.
– Там будет тактический центр – будут дежурить две группы быстрого реагирования. Всегда. И еще две группы постоянно будут готовы в Порто-Франко. А еще любимая организовывает отдел внутренних расследований. Это первое, что она протолкнула после того, как обнаружилось исчезновение Родмана. И этот отдел возглавлю я.
– Поздравляю! Будешь охотиться на своих?
– «Своя» мне здесь только Светлана, и еще одна девочка из ресепшн нравится. А остальные – добыча, – утрированно хищно оскалилась Катя, показав мелкие белые зубки.
– Катя, ты очень цинична, – усмехнулся я.
– Очень, иногда самой страшно, – притворно вздохнула она.
– Арсенал покажешь?
– Не вопрос. Пошли.
Мы прошли через проходную в ту часть базы, где находились стрельбище и арсенал, миновали еще один пункт контроля, где предъявили охраннику с таким же М4, как у меня, свои золотые жетоны. Он пропустил нас внутрь без вопросов.
– Кто определяет вооружение сотрудников? – спросил я.
– Мм… – озадачилась Катя. – Кто-то из помощников моей любимой, единый стандарт. А тактические группы будут подбирать себе вооружение самостоятельно.
Тогда я вкрадчиво поинтересовался, могу ли считать свою «hit team» за «tac team» и воспользоваться складом в интересах будущей операции по устранению предателя Родмана?
Катя сказала, что мои логические выкладки можно считать справедливыми, и дальнейшее оформление выдачи заняло не больше десяти минут, благо компьютерная сеть уже функционировала, а я ее еще и торопил постоянно.
Вообще-то я надеялся легально подыскать замену утраченному «армалайту», и если возможно, то даже чуть более навороченную. Как ни крути, но утраченная винтовка была все же «бюджетным вариантом». Рассчитывал я, если честно, на британские винтовки AI Super Magnum, что стояли на вооружении снайперов Патрульных сил, известные больше как L115A1, но таких, как ни странно, на складе Отдела не оказалось. И вообще под калибр «.338 лапуа» ничего не было. Но не отказываться же, раз честь предложена? Ну пусть не предложена, но все-таки…
В результате схватил винтовку Tac-Ops Tango 51 с классическим военным десятикратником «Льюпольд» четвертой модели. Причем под обычный калибр 7,62x51 мм. Никакого футуризма – самые классические из классических форм, полимерное «варминтное» ложе производства «Мак-Миллан», специально изготовленный и доведенный до ума хром-молибденовый ствол с покрытием защитного цвета, пригодный для установки глушителя, который прилагался, сошки «харрис», увеличенная рукоятка ремингтоновского затвора. Красивая, удобная, поворотистая в бою винтовка, которой еще и зацепиться не боишься.
Вообще-то настолько короткий ствол в моем понимании никак не может соответствовать заявленной меткости – нужен бы дюйма в двадцать два, а еще лучше – в двадцать четыре, но к винтовке были приложены несколько мишеней с отстрелянными группами из трех выстрелов, и говорили они за себя сами. А жульничать с таким не принято. И по результату отстрела можно прикинуть, да и просто прочитать на обороте, что кучность здорово смахивает на четверть угловой минуты, а это очень, очень серьезно.
Решив при случае убедиться в этом лично, на стрельбище отдельского учебного центра, если плечо немного подживет, я прихватил пару сотен патронов «Федерал Голд Медал Матч» с пулей в сто семьдесят пять гран и еще две сотни дозвуковых «лапуа» с утяжеленной пулей в двести гран, похвалив себя за умение халявничать, и следовательно – экономить.
Территория Ордена, остров Нью-Хэвен
22 год, 18 число 10 месяца, понедельник, 17.00
Мсье Жак Гольдман был очень мал ростом, неумеренно носат, шумен, навязчиво дружелюбен, часто и громко хохотал, при этом наблюдая за тобой вполне холодными и очень осмысленными глазами. Говорил он по-английски быстро и свободно, но с заметным французским акцентом. Между делом он задал мне несколько вопросов о провале операции по передаче ПЗРК на Дикие острова, затем поинтересовался составом моей группы, на что я отвечал весьма уклончиво, что использую людей весьма разных, объединенных лишь высоким профессиональным уровнем и желанием хорошо зарабатывать. Мсье Гольдман сказал, что видел фотографию Марии Гомез и весьма впечатлен ее красотой, на что я ему сказал, что в свое время был не меньше поражен оной, и с тех пор мы с Марией Гомез добились заметного прогресса в наших отношениях.
Затем мсье Гольдман неожиданно поинтересовался моим отношением к налету на остров Нью-Хэвен и захвату Диких островов. Я ответил ему, что налет на остров Нью-Хэвен был предопределен исторически, потому что нельзя так откровенно зарабатывать на других людях, отталкивая их от кормушки: это всегда приводит к последствиям, которые и имели здесь место. Нравится ему такое мнение или нет, но следует быть объективным и понимать, что любое действие рождает противодействие. А по поводу Диких островов я сказал, что для меня это совсем не сюрприз, потому что я был приглашен Спенсером Родманом в Отдел специально для предотвращения подобного захвата. И если бы Родман вдруг не начал вести себя странно, а просто придерживался первоначального плана, то Дикие острова могли бы быть захвачены американским флотом, то есть Орденом.
Тогда мсье Гольдман спросил, что, по моему мнению, послужило поводом к странному поведению Родмана, на что я ответил, что это видней тем, кто ведет расследование. Я же в основном находился вдалеке от острова, и судить о мотивах поведения отдельского начальства мне сложно. В любом случае похоже, что что-то произошло, и, вместо того чтобы работать по плану, он начал менять его на ходу, подчас в довольно странных направлениях.
После этого господин Гольдман проявил интерес к тому, зачем Родман вызвал нас на остров и заставил заниматься провозом неизвестных людей? Я ответил, что, скорее всего, он готовился подставить нас в качестве виновных, но что-то пошло не так, он вынужден был бежать, и эта его задумка так задумкой и осталась. Вероятно, сказал я Гольдману, что-то произошло в доме Родмана в ходе визита его друга-маньяка, и это заставило Родмана спасаться бегством раньше времени. Например, маньяк-убийца вдруг вскрыл замыслы предателя, или наоборот. А нас он здесь просто бросил, когда его планы нарушились.
Следующим вопросом был тот, которого я давно ожидал: не известно ли мне, где остановились те люди, которых мы с Марией Гомез проводили мимо пограничного контроля? Тут можно было врать смело: проверить это никак нельзя, а со Светланой и Смитом мы договорились заранее, и я рассказал, что привозил их домой к себе, а затем туда приезжал Маллиган и увозил их куда-то еще, вместе со всем багажом. Где-то совсем неподалеку от этих мест была снята для них большая вилла, но где – мне неизвестно. В разговор вмешалась Светлана и сказала, что они обнаружили место по финансовым записям Отдела, потому что Родману хватило наглости оплачивать постой злодеев казенными средствами. Сейчас там работают оперативники Отдела и обнаружили следы пребывания многих людей, но больше ничего полезного для расследования обнаружить не удалось.
В довершение беседы Жак Гольдман поинтересовался, где и как я намерен искать Спенсера Родмана. Я же ответил, что пока окончательно не решил – слишком недавно мне поставили задачу, но с очень высокой долей вероятности могу сказать, что господина Родмана я все же найду и скорее всего, убью. В ответ мсье Гольдман выразил желание, чтобы я привез доказательства смерти этого негодяя, и еще выразил надежду, что Спенсер Родман умрет мучительным способом. Я пообещал, что если мне удастся добраться до Родмана неким образом, позволяющим выбирать способы его умерщвления, то обязательно выберу самый мучительный из доступных на тот момент.